Мы хотели бы, чтобы наши друзья и партнеры ближе познакомились с работой каждого из членов команды. И хотим в этом выпуске дать возможность Борису Ивановичу Войнову, медицинскому консультанту САМЮ Сосьяль Москва рассказать от первого лица о своей работе. Борис Иванович (именно по имени отчеству к нему из большого уважения обращается вся команда) работал когда-то с детьми улиц в составе мобильной бригады Фонда. Теперь же он помогает взрослым людям, оставшимся без дома, и уже не в команде, а в одиночку.
Где учились и чем занимались до работы в САМЮ Сосьяль?
Окончил медицинский институт в 72м году по специальности врач-психиатр. Сначала был заведующим отделение психиатрической больницы для хронических больных, потом была ординатура, потом трудился врачом в доме-интернате для умственно отсталых слепоглухонемых детей, затем стал работать в психиатрической больнице имени Алексеева. И наконец — в Глазном центре им. Федорова, там я отработал психиатром 25 лет.
Как пришли в САМЮ Сосьяль и почему?
Пришел в 2007 году по предложению моего друга. Было интересно работать под началом иностранных специалистов в необычном для меня качестве, ну и жаль было детей. Я работал и как врач общей практики, и как психиатр. В работе с детьми мне больше приходилось проявлять свои навыки психиатра, так как среди детей — молодежи — было много наркоманов, свыше 50 процентов. Мы беседовали, проводили осмотр, помогали при общих состояниях, если была «ломка» — какие-то медикаменты давали, которые не подлежали специальному учету. Пытались госпитализировать. Часто встречались инфицированные ВИЧ. Мы были знакомы почти со всеми детьми улиц в Москве: ездили по определенным точкам, где они жили крупными сообществами по 10 и больше человек. Дети часто сбивались в такие группы и сообщества. Сейчас уже не так: взрослые по 2-3 человека живут, группы большие встречаются редко.
В 2011 наш проект с детьми улиц закрылся, я ушел, а в 2015 году устроился снова — но уже работать со взрослыми бездомными, и не на машине, а пешком. Дети и взрослые бездомные — разный совсем контингент. С детьми для меня было совсем все внове. Жалко их было, что они почти все были наркоманы: у них были странные и трагические судьбы и не ощущалось перспективы, хотя мы наблюдали, что люди выбирались из бездомности, но это случалось нечасто. На улице тогда проживали дети всех возрастов, в основном от 12 лет, но попадались и 6-7-и, но таких очень мало, по счастью, было. За 4 года примерно работы с ними я наблюдал порядка 20 смертей наших подопечных. Со взрослыми удивило, наверное, то, что такое количество среди них больны хроническими заболеваниями, в том числе психическими. Здорового на улице нет практически ни одного. Всегда боишься просмотреть какую-то серьезную патологию. Был случай, мужчина был с инфарктом — его несколько раз забирала скорая с предынфарктным состоянием, затем выписывали, я следил за его судьбой, обеспечивал всеми необходимыми медикаментами. Последний раз он затянул с вызовом скорой помощи, хотя я его предупреждал, и вот он умер. Были и онкологические больные, которые потом исчезали из поля зрения, а я только обезболивающие им мог давать, да и то простые, безрецептурные. Сейчас есть у меня один пациент с онкологией — он готовится к операции.
Что вы думаете о своей работе в САМЮ Сосьяль и почему пришли работать с бездомными?
Я выражаю надежду, что нахожусь на своем месте, и мои коллеги тоже так считают. Отзывы от пациентов я имею большей частью положительные. Жалуются, бывает, когда я не иду у них на поводу. Они с определенными личностными чертами, и начинают выставлять свои условия врачу, требовать, у них свой взгляд на медицину, на лечение. Тут у меня была женщина, которая на повязку сверху хотела мазать обезболивающую мазь — но я отказался это делать, это полная ерунда. Часто люди требуют обезболивающие и бесконтрольно их принимают. Приходится давать одни, потом другие, как-то перерыв делать, чтобы человек по моей вине не попал в больницу с желудочным кровотечением от приема диклофенака месяцами. Объясняю людям, просвещаю. И такая просветительская деятельность — тоже часть моей работы.
Что вдохновляет в работе? С какими трудностями сталкиваетесь и как вы их преодолеваете?
У нас уже установился какой-то уровень общения с пациентами — это, наверное, вдохновляет. Дружбой не назовешь, но какие-то отношения, которые, если прекратить, уже появится какая-то пустота. Трудностей много, конечно. Очень многим нельзя помочь, помощь оказываем только симптоматическую: я не уверен, что люди попадают к специалистам, когда их направляешь в медучреждения — их там попросту не принимают. Лечить хронических больных практически невозможно: диабет, эпилепсию, гипертоническую болезнь. Сложно лечить и отслеживать, если нет обследования и человек не может отслеживать и адекватно фиксировать изменение состояния. Проще и легче всего когда больной показывает выписку, и там уже есть назначения. Тогда выдаю медикаменты безрецептурного отпуска. Даю всегда немного, чтобы он опять волей-неволей ко мне подошел в следующий раз, и я мог его состояние отслеживать. Этому нас учили еще на психиатрии: «катамнез» — длительное наблюдение за пациентом. Выгорания и фрустрации нет пока. Помогают какие-то отношения, связи с людьми, неформальное отношение к людям. Я стараюсь с пациентами устанавливать отношения. Например, часто спрашиваю о происхождении фамилии, если фамилия нерусская.
***
Boris Voïnov, consultant médical du Samusocial Moskva, revient sur son parcours de plus de dix années d'accompagnement des plus vulnérables.
Où avez-vous étudié et que faisiez-vous avant de travailler au Samusocial Moskva ?
J’ai été diplômé en médecine psychiatrique en 1972. J’ai commencé comme chef de département en hôpital psychiatrique pour les patients chroniques. Puis j’ai travaillé comme médecin dans un internat pour enfants aveugles qui souffraient de déficiences mentales, puis j’ai travaillé à l'hôpital psychiatrique Alexeev. Enfin, j'ai été psychiatre pendant 25 ans au centre oculaire Fedorova.
Comment êtes-vous arrivé au Samusocial Moskva et pourquoi ?
Je suis arrivé au Samusocial de Moscou en 2007, introduit par un ami. J’étais intéressé par une expérience de travail avec des spécialistes étrangers et j’étais touché par la situation des enfants. Le programme « Enfants des rues » était alors en cours : nous parcourions Moscou en voiture afin d’aider les enfants sans-abri. Je travaillais à la fois comme médecin généraliste et comme psychiatre. Dans mon travail avec les enfants, je devais surtout faire appel à mes compétences de psychiatre, car plus de 50% des jeunes étaient toxicomanes. Nous connaissions presque tous les enfants des rues de Moscou : nous nous rendions dans les endroits où ils vivaient à plus de 10 personnes, leur offrions des consultations médicales, donnions des médicaments sans ordonnance, essayions de les éduquer… Nous rencontrions beaucoup de jeunes atteints du Sida. Les choses ont changé depuis : les adultes ne vivent pas à plus de 2 ou 3 personnes, on voit rarement de grandes communautés.
Je suis parti lorsqu’on a arrêté le projet avec les enfants en 2011, mais je suis revenu en 2015 pour travailler avec des personnes sans-abri adultes, et je ne me déplaçais plus en voiture, mais à pied. Les enfants sans-abri et les adultes sans-abri sont deux groupes totalement différents. Avec les enfants, tout était complètement nouveau pour moi. C’était très triste pour eux : ils avaient des destins étranges et tragiques, et aucune perspective ne s’offrait à eux, et bien que nous ayons vu des gens sortir de la pauvreté, cela est très rarement arrivé. A cette époque, des enfants de tous les âges vivaient dans la rue, en particulier des enfants de 12 ans, mais l’on rencontrait aussi des enfants âgés de seulement 6 ou 7 ans, même si cela était fort heureusement très rare. En 4 années de mission, j’ai assisté à la mort d’une vingtaine de nos pupilles.
Lorsque j’ai commencé à travailler avec des adultes, j’ai été surpris par le fait qu'un grand nombre d'entre eux souffrent de maladies chroniques, y compris mentales. Il n'y en a pratiquement aucun en bonne santé dans la rue. On a toujours peur de découvrir une pathologie grave. Une fois, un homme a fait une crise cardiaque. Il avait déjà plusieurs fois été pris en charge par des ambulances pour des signes annonciateurs d’infarctus, mais il n'a pas été hospitalisé. Nous avons suivi son cas et lui avons prescrit tous les médicaments nécessaires. Mais il a ensuite tardé à appeler une ambulance, malgré nos recommandations, et il en est mort. Il y avait aussi des personnes atteintes de cancers à qui nous avons donné des analgésiques mais qui ont ensuite disparu de la circulation.
Que pensez-vous de votre travail au Samusocial, et pourquoi êtes-vous venu travailler auprès des personnes sans abris ?
J’espère être à ma place dans mon travail et j'espère que mes collègues pensent de la même manière. Les retours des patients sont globalement positifs. Il arrive qu’ils se plaignent lorsque je ne vais pas dans leur sens. Ils ont parfois leur propre opinion sur la médecine, les soins...et tentent de me l’imposer. Une fois, une femme m’a demandé d’appliquer une pommade anesthésiante sur un pansement, ce que j’ai refusé car c’était tout simplement absurde ! Souvent, les gens réclament des analgésiques mais les prennent de façon incontrôlée. Il arrive que j’en donne quelques-uns puis que j’impose un arrêt temporaire afin que les gens n’aillent pas par ma faute à l’hôpital pour des hémorragies gastriques après avoir pris du diclofénac pendant des mois. Je prends le temps d’expliquer mes décisions aux gens, de les informer. Cette facette éducative fait aussi partie de mon travail.
Qu’est-ce qui vous inspire dans votre travail ? Quelles sont les difficultés que vous rencontrez, et comment vous arrivez à les surmonter ?
Nous avons pour l’instant réussi à établir une communication plutôt encourageante avec nos patients, on peut dire que cela m’inspire. Il ne s’agit pas d’amitié à proprement parler, mais ce sont des relations qui, une fois interrompues, laissent place à un vide.
Je rencontre beaucoup de difficultés, évidemment. Beaucoup de mes patients ne sont pas soignés comme il le faudrait, car nous ne donnons qu’une aide épisodique. Et je ne suis pas sûr que les personnes sans-abris soient soignées par des spécialistes lorsqu’elles sont envoyées dans les hôpitaux, parfois elle ne sont tout simplement pas acceptées là-bas. Il est presque impossible de traiter les patients atteints de maladies chroniques : diabète, épilepsie, hypertension. Il est difficile de soigner et de faire un suivi sans analyse et la personne sans-abri ne peut ni observer ni opérer un changement d’état. Tout devient plus simple lorsque un patient montre une ordonnance de l’hôpital avec une prescription précise. Je distribue ensuite des médicaments sans ordonnance. Je fais en sorte de ne pas en donner trop afin que les patients reviennent me voir, ce qui permet un meilleur suivi.
Je ne ressens pas encore d'épuisement ni de frustration. Les relations, les liens informels avec les gens m’aident. J'essaie d'établir une relation avec les patients. Par exemple, je pose souvent des questions sur l'origine de leur nom de famille s’il ne sonne pas russe.
